Жданов С.
Военная контрразведка
Забайкалья в Маньчжурской
стратегической
наступательной операции
//
Чекист.ru Информационно-аналитическое издание. URL: http://www.chekist.ru/article/1208 http://www.chekist.ru/article/1208(дата посещения:
30.09.2012)
Огромный вклад в достижение победы в
Великой Отечественной войне внесли советские военные контрразведчики. Они
находились и выполняли ответственные задания на территории боевых действий в
непосредственном соприкосновении со спецслужбами противника. Органам военной
контрразведки Забайкальского фронта принадлежала особая роль в подготовке и проведении
Маньчжурской стратегической наступательной операции, ускорившей разгром Квантунской
армии, капитуляцию милитаристской Японии, освобождение Китая и окончание боевых
действий на Дальнем Востоке.
5 апреля 1945 г. СССР, выполняя решения
Крымской конференции и свои союзнические обязательства перед США и Великобританией,
расторг советско-японский договор о ненападении, заключенный в апреле 1941 г.,
и 9 августа вступил в состояние войны с Японией. Абсурдны встречающиеся у
отдельных авторов утверждения, будто Советский Союз в одностороннем порядке
нарушил упомянутый договор и тем самым совершил "акт вероломного
нападения" на Японию. Японской стороной уже через несколько месяцев после
его подписания с поразительным вероломством, без предупреждения была развязана
война против США — союзника СССР в борьбе с фашистской Германией и на
протяжении всей Второй мировой войны.
Вопреки условиям договора, Япония вела
подготовку к войне и собирала военные, политические и экономические сведения о
Советском государстве. Еще в июне 1941 г. советская военная контрразведка
располагала данными о том, что японский генеральный штаб в глубокой тайне
готовил специальный план войны против СССР под кодовым названием «Кантокуэн»
(особые маневры Квантунской армии), в соответствии с которым начало военных
действий было намечено на август. Военный министр Японии генерал Тодзио
утвердил этот план. Из Маньчжурии японским командованием планировалось также
применить против СССР бактериологическое и химическое оружие.
В осуществлении этих планов особая роль
отводилась использованию японской стороной материальных и людских ресурсов
созданного в 1932 г. марионеточного государства Маньчжоу-Го, во главе которого
сначала в качестве «верховного правителя», а затем императора был утвержден Пу
И. По данным забайкальской военной контрразведки, Япония вплотную приступила к
созданию здесь «великой восточно-азиатской сферы взаимного процветания» как плацдарма
для будущих действий. Легендарный советский военачальник Г.К. Жуков имел все
основания оценивать провокационные действия японской стороны на Халхин-Голе как
«необъявленную войну» против СССР.
Коренное изменение военно-стратегической
обстановки на восточных рубежах в результате вступления СССР в состояние войны
с Японией заставило японское руководство изменить стратегию борьбы с «северным
соседом». В соответствии с этим японской стороной вначале планировалось успешно
завершить военные операции на юге по строительству «нового порядка» в Азии, а
затем выступить на севере.
Капитуляция фашистской Германии не
вызвала замешательства в японских правящих кругах. Напротив, там вспомнили
старые обиды на своего главного партнера по «оси Рим – Берлин – Токио», когда в
1939 г. Гитлер пошел на советско-германские переговоры и заключение договора о
ненападении. Японские военные публично высказывали возмущение вероломными
действиями германской дипломатии, называли их «сговором и предательством
союзнических интересов».3 На вооружение были взяты экстремистские лозунги
«Победить во что бы то ни стало», «Японский дух выше германского» и др.
Самурайские традиции и «дух бусидо» вновь поставили на службу «небесной нации
Ямато». Премьер-министр Судзуки от имени правительства провозгласил: «Мы будем
неотступно продолжать движение вперед для успешного завершения войны».
Правомерно поэтому утверждать, что
выступление Советского Союза против милитаристской Японии было не только важной
составной частью завершающего этапа Второй мировой войны, но и неотъемлемой
частью Великой Отечественной войны.
Военной контрразведке Забайкалья было
известно, что основным органом японской разведки является 2-й отдел штаба
Квантунской армии, дислоцированный в Чанчуне — столице Маньчжоу-Го. Подрывная
деятельность японской разведки имела следующие цели: информационное обеспечение
экспансионистской политики Японии против СССР (политическая, экономическая и
военная разведки); непосредственный подрыв социалистического строя в СССР
(осуществление акций идеологической диверсии, психологическое давление,
разложение личного состава расположенных в приграничной полосе гарнизонов
Красной Армии, склонение его к измене Родине); стимулирование
бандитско-повстанческой деятельности в советском тылу, создание
разведывательных позиций против СССР (всемерная борьба против «совдепии»). В
разведывательной работе японских спецслужб по-прежнему активно использовалась русская
эмиграция в Маньчжурии.
Наряду с военными разведывательными и
контрразведывательными подразделениями Квантунская армия располагала в
Маньчжурии целой сетью крупных территориальных органов — так называемых
японских военных миссий (ЯВМ). Эти органы вели шпионско-подрывную работу в
Забайкалье и на Дальнем Востоке, руководили специально подготовленными отрядами
«Асано», предназначенными для диверсионной и террористической деятельности в
советском тылу.
Успешная деятельность советских военных
контрразведчиков позволила уже в течение 1939–1941 гг. задержать и обезвредить
в приграничных районах Забайкалья и Дальнего Востока около 2,5 тыс. агентов
японской разведки, прошедших длительную подготовку при Харбинской ЯВМ.5
Наибольшую активность японские
разведорганы стали проявлять к лету 1945 г., когда началось перемещение
советских войск в Забайкалье и на Дальний Восток. Агентам японской разведки
ставились задачи сбора сведений о местах дислокации и наименовании частей, соединений
и штабов Красной Армии, их численности, вооружении, направлениях передвижения,
о расположении аэродромов, складов боеприпасов, горючего, продовольствия.
Японские агенты засылались на узловые станции для установления количества
перемещаемых советских войск, а также на другие направления, где, по
предположениям японского командования, готовилось их наступление.
Сложившаяся к весне 1943 г. военная и
оперативная ситуация диктовала необходимость объединения усилий руководства
обороной государства и обеспечения безопасности армии, создания мощного и динамичного
контрразведывательного органа, призванного вобрать в себя весь накопленный опыт
агентурно-оперативной работы в условиях войны. Постепенно менялась
направленность деятельности органов государственной безопасности СССР. Если в
первые два года войны они занимались оперативно-розыскной работой в основном в
действующей армии и своем тылу, то после перелома военных действий в 1943 г.
органы госбезопасности расширили свою деятельность за линией фронта и на
территории противника, в том числе потенциального.
Постановлением СНК СССР 19 апреля 1943
г. было образовано Главное управление контрразведки «Смерш» НКО СССР («Смерть
шпионам»). Управление особых отделов в армии при этом было выведено из системы
НКВД и передано в ведение Наркомата обороны. Органы «Смерш» предназначались для
борьбы с подрывной деятельностью иностранных разведок в частях Красной Армии,
пресечения измены Родине, освобождались от всякой другой работы, не связанной
непосредственно с выполнением возложенных на них задач.
В Забайкалье, имевшем протяженную
сопредельную границу с МНР, Маньчжурией и Китаем, местными органами власти
совместно с командованием Забайкальского фронта и органами военной контрразведки
была осуществлена большая работа по переводу края на особый режим. Перед контрразведчиками фронта стояли
следующие основные задачи: усиление работы по пресечению попыток проникновения
японской агентуры в штабы, соединения и части Красной Армии; пресечение попыток
японских диверсий в забайкальском тылу; принятие мер к розыску и аресту на
территории противника японской агентуры и активных белогвардейцев, которые вели
подрывную антисоветскую деятельность.
Забайкальские контрразведчики вели сложную и напряженную работу в
тыловых районах, обеспечивали надежную защиту государственных и военных
секретов, бесперебойную деятельность оборонных предприятий, железнодорожного
транспорта, узлов и линий связи, выявляли и ликвидировали
диверсионно-разведывательные формирования и группы противника.
Деятельность военной контрразведки
Забайкальского фронта смогла обеспечить скрытность перемещения, развертывания и
внезапность перехода советских войск в наступление, что сыграло важную роль в
разгроме Квантунской армии. Показательны в этом отношении признания
захваченного в плен в Мукдене генерала Д. Усироку, командующего 3-м фронтом
Квантунской армии, противостоявшим войскам Забайкальского фронта: «О том, что
главнокомандующим является Василевский, я узнал лишь в конце июля. И в тот же
день узнал, что командующим западным (Забайкальским) фронтом является маршал
Малиновский… Других командующих я не знаю… Эта война была для меня
неожиданностью. Утром 9 августа, когда был совершен воздушный налет на Харбин и
Чанчунь, я все же сомневался, не совершила ли эти налеты американская авиация».
Военные контрразведчики управления
«Смерш» Забайкальского фронта выполняли опасную работу в тылу противника.
Благодаря действиям разведчиков, ранее внедренных в агентурную сеть ЯВМ, стали
известны приметы многих агентов противника, места расположения подразделений
японских спецслужб и многое другое, что позволило проводить активные
мероприятия по их ликвидации, обеспечивать советское командование необходимой
информацией в период ведения боевых действия. Все это позволило советским
войскам в августе 1945 г. уверенно наносить удары и значительно снизить потери,
обходя японские укрепрайоны.
Важная информация поступала о
настроениях среди различных слоев населения Маньчжурии. Так, весной 1943 г.
наблюдалось особое обострение политической обстановки в среде российской
эмиграции. В это время, как подчеркивали белоэмигрантские газеты «Русское слово»,
«Заря» и другие, отмечалось «крупнейшее историческое событие» — десятилетие
образования «государства Маньчжоу-Ти-Го» (Маньчжоу-Го), «вступление его в
одиннадцатый год развития», а также выход в свет книги «Великая Маньчжурская
империя». Почетные экземпляры этой книги были торжественно преподнесены
премьер-министру Чжан Цзинкую и правителю дел государственной палаты,
контролировавшей деятельность маньчжурского правительства, а также другим
высоким японским и маньчжурским сановникам.
Японские оккупационные власти специально
учредили так называемый «Центральный комитет», который обеспечивал организацию
всех юбилейных торжеств, а сами торжества объединялись идеей: «Основание
Маньчжоу-Го — путь к возрождению Азии». Руководителем комитета был назначен
генерал Р. Като — представитель Харбинской ЯВМ, являвшийся одновременно и
председателем комитета по изданию книги «Великая Маньчжурская империя». Этот
комитет щедро финансировался через разветвленную сеть «общественными организациями
по поддержке издания», на деле являвшимися структурными подразделениями ЯВМ.
Военными контрразведчиками Забайкалья в
ходе оперативно-следственной работы были выявлены и изъяты документы,
подтверждающие активное участие забайкальской белоэмиграции в праздничных
мероприятиях. Например, забайкальский белоэмигрант Богданов был награжден Юй
Шеньченем — военным министром Маньчжоу-Го почетной грамотой и именными наручными
часами за «безупречную службу в полиции» и оказание содействия «в политико-разъяснительной
работе».11 По случаю десятилетия образования Маньчжоу-Го атаман Семенов в
поздравлении императору Пу И свидетельствовал: «Основание Маньчжоу-Го явилось
первым этапом в той грандиозной перестройке мира на новых справедливых началах,
которая совершается ныне Великой Японской империей совместно с ее союзниками.
Не сомневаюсь, что победа увенчает правое дело нации Ямато, несущей
освобождение всем народам, в том числе и нашей России». К этому времени Семенов
величал себя «походным атаманом казачьих войск Урала, Сибири и русской
Восточно-Азиатской окраины, генерал-лейтенантом».
Над подготовкой к изданию книги «Великая
Маньчжурская империя» трудились А.И. Вележев, М.И. Шмейсер, А.И. Пурпур, А.И.
Кауфман, И.И. Грибановский, В.А. Буляко-Корецкий и другие видные активисты
белоэмиграции, представители так называемой «отечественной исторической школы в
Маньчжурии». Все они были тесно связаны с «Русской фашистской партией»,
работали под непосредственным руководством Р.Като.
В проведение праздничных мероприятий
пытались активно включить и русское эмигрантское население. По сообщению газеты
«Время», премьер-министр маньчжурского правительства Чжан Цзункуй во время
своего торжественного выступления в Синьцзине особо подчеркнул: «Строительство
нашей молодой страны, включившейся в восточно-азиатскую сферу взаимного
благополучия, — мощный фактор упрочения братских связей с могущественной
Японией, ведущей священную войну за Великую Восточную Азию. Активное содействие
победоносному завершению священной войны через сосредоточение всех духовных и
материальных ресурсов — первоочередная задача всего населения, в том числе и
забайкальской эмиграции». Газета «Заря» вторила: «На нашей Империи лежит
чрезвычайно ответственная задача служить базой снабжения Великой Восточной Азии
и обеспечить безопасность северных рубежей…»
Однако ожидаемого эффекта от проведения
юбилейного празднества не получилось. Тираж книги «Велика Маньчжурская империя»
не расходился и залеживался на прилавках. Так, газета «Русское слово» даже была
вынуждена задаться вопросом: «Почему русская молодежь неохотно раскупает наше
издание?». А газета «Голос эмигрантов» осторожно предполагала: «В преобладающем
большинстве российские эмигранты с нежеланием посещают проводимые мероприятия.
Возможно, они начинают проникаться симпатией к своей исторической родине». Все
это свидетельствовало об изменении настроений среди русской эмиграции в Маньчжурии,
значительная часть которой все более неприязненно относилась к японским оккупационным
властям и их действиям.
Заметно менялись настроения и японского
военного командования, хорошо понимавшего, что близится час возмездия. Вся эта
важная информация своевременно поступала от контрразведчиков Забайкальского
фронта, помогала в правильной ориентации частей и подразделений советских войск
в их боевых действиях в Маньчжурии.
В поле зрения военных контрразведчиков
находился уроженец Забайкалья Г.М. Семенов, скрывавшийся в Маньчжурии, за
многочисленные преступления и зверства прозванный среди забайкальцев «кровавым
атаманом». Военной контрразведке Забайкальского фронта было известно, что
японскими оккупационными властями делалась особая ставка на этого человека,
провозгласившего целью своей жизни «борьбу против жидомасонов, большевиков и
Советской власти». Японцами предполагалось создание так называемого Сибирского
буферного правительства во главе с атаманом. Позднее в своих показаниях Семенов
признавал: «В 1936 году я встретился с начальником штаба Квантунской армии
генералом Окамура. От него я выяснил, что японский план вторжения
предусматривает присоединить Уссурийский край к Маньчжоу-Го и создать буферное
государство от Байкала на Восток, сделав меня главой правительства…» План
японцев был с одобрением принят «кровавым атаманом».
Японскими властями был официально
признан русский Союз казаков в Восточной Азии, а Семенов лично утвердил
положение о нем, в котором «освобождение России из-под власти Коминтерна и
восстановление в ней законности и порядка» провозглашались как основная задача
союза. На протяжении 25 лет атаман возглавлял русскую белоэмиграцию, вел
активную антисоветскую деятельность. Под его непосредственным руководством
проводилась подготовка вооруженных формирований из числа белоэмигрантов для
нападения на СССР. Семенов, по информации контрразведывательных органов, широко
использовал финансовую поддержку японцев для организации подрывных действий в
советском тылу. Он засылал в Забайкалье и районы советского Дальнего Востока
хорошо подготовленные и оснащенные диверсионные группы, которые совершали
набеги на местные поселения, сжигали постройки и уничтожали скот, запугивали
жителей, пытались поднять их на антисоветские восстания, убивали передовиков и
активистов колхозного движения. Преступные действия нередко совершали банды,
переодетые в красноармейскую форму, а учиненные ими так называемые
«большевистские зверства» затем широко комментировались в белоэмигрантской
прессе.
По прямому указанию Харбинской ЯВМ
Семенов создал «Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии», которое
занималось подготовкой кадров из числа белоэмигрантов для вооруженной борьбы
против Советского Союза, осуществляло шпионаж и диверсии в советском тылу,
организовывало сопротивление наступающим советским войскам.
При «Бюро по делам российских эмигрантов
в Маньчжурии» имелся отдел «Русского фашистского союза молодежи», были созданы
мусульманская, армянская и другие национальные общины. Эти организации работали
под руководством ЯВМ и использовались последними как база для подбора агентуры
и ее переброски в Советский Союз, а также для идеологической обработки
эмиграции в прояпонском духе. По указаниям ЯВМ среди участников данных организаций
проводилась антисоветская агитация и пропаганда. Под лозунгом «Жизнь или смерь
— но с японцами» эмигрантов призывали с оружием в руках выступать против СССР,
одновременно проводилась военная подготовка молодежи для будущего вооруженного выступления
на стороне Японии.
Агентом японской разведки, проводившим
по ее заданию активную подрывную антисоветскую работу и близким к «Русской
монархической партии», был племянник атамана — И.А. Семенов. «Русская
монархическая партия», кроме того, финансировалась ближайшими родственниками
Николая II, представителями царской фамилии, в частности, князем Кириллом Романовым.
Руководителем этой партии являлся помощник начальника управления бюро по делам
российской эмиграции и одновременно резидент Харбинской ЯВМ, бывший полковник белой
армии Т.П.Москалев. Лично К.Романовым ему было присвоено звание генерал-майор.
Вместе с Семеновым была арестована
большая группа организаторов и участников антисоветского белоэмигрантского
движения в Маньчжурии. Все они по решению Военной коллегии Верховного Суда СССР
понесли заслуженные наказания.
Военной контрразведкой Забайкальского
фронта был также обезврежен У. Гармаев, земляк и один из ближайших сподвижников
и особенно доверенных лиц Семенова, находившийся на службе у японцев. За особые
заслуги перед японским командованием он был произведен в чин генерал-лейтенанта
Маньчжурской армии. Командовал 10-м (Северо-Хинганским) военным округом, был
награжден тремя японскими крестами и семью медалями. На Халхин-Голе руководил
боевыми действиями вверенных ему подразделений против частей Красной Армии. Занимался
формированием и подготовкой войск к вторжению в Советский Союз. Утверждал
смертные приговоры, выносимые военным судом в отношении советских разведчиков и
патриотически настроенных российских эмигрантов, а также занимавшихся
антияпонской деятельностью китайских патриотов. Военным контрразведчикам
удалось внедрить своего агента в ближайшее окружение Гармаева и регулярно
получать ценную информацию, быть в курсе секретных планов стратегического и
разведывательного характера противника и его действий, направленных против
Советского Союза.
Следствием неопровержимо была доказана
тяжкая вина Гармаева перед СССР. Он сам признал, что вместе с Семеновым еще в
гражданскую войну являлся организатором кровавых акций в Чингильтуе,
Каранзулае, Бырке и других местах, где погибли тысячи ни в чем не повинных
забайкальцев, в том числе из бурятского населения. «Что я могу сказать в своем
последнем слове? — с горечью говорил он на заключительном судебном заседании. —
Ничего, и поздно уже». Гармаев был приговорен судом к высшей мере наказания,
приговор приведен в исполнение в марте 1947 г.
С началом военных действий против Японии
для работы по розыску и задержанию сотрудников японских разведывательных и
контрразведывательных органов и активных участников действовавших в Маньчжурии
антисоветских белоэмигрантских организаций было создано 35 оперативно-розыскных
групп Управления «Смерш» Забайкальского фронта. Вместе с десантными
подразделениями и передовыми отрядами они направлялись в занимаемые города и
крупные населенные пункты, где, по имеющимся данным, находились
разведывательные и контрразведывательные органы противника.
Деятельность военных контрразведчиков
Забайкалья позволила выявить многих японских агентов, места расположения
вражеских спецслужб, получить другие данные. Все это помогло провести
необходимые мероприятия по разгрому агентурной сети противника, обеспечить советское
командование оперативной информацией в период проведения Маньчжурской стратегической
наступательной операции.
1.
Славинский Б.Н. Советская оккупация Курильских островов (август–октябрь 1945
года). Документальное исследование. - М., 1993. - С. 7 - 10; Он же. Ялтинская
конференция и проблемы «северных территорий»: Современное документальное
переосмысление. - М., 1996.-ь С. 122.
2.
Архив Управления военной контрразведки ФСБ РФ по СибВО.
3.
Мельников Ю. Русские фашисты Маньчжурии. //Проблемы Дальнего Востока. - 1992. -
№2. - С. 116.
4.
Архив Управления военной контрразведки ФСБ РФ по СибВО.
5.
Международная жизнь. - 1971. - № 3. - С.160.
6.
Государственный архив Читинской области (ГАЧО), ф. П-3, оп.1, д.2199, л.14-16.
7.
ГАЧО, ф. П-3, оп.1, д.1976, л.89-90; д. 2180, л. 65-67.
8.
Архив Управления военной контрразведки ФСБ РФ по СибВО.
9.
Архив РУ ФСБ РФ по Читинской области, д.16, л.117.
10.
Архив Управления военной контрразведки ФСБ РФ по СибВО.
11.
Там же.
12.
Там же.
13.
Время. - 1943. - 1 марта.
14.
Заря. - 1943. - 5 марта.
15.
Русское слово. - 1943. - 11 марта.
16.
Голос эмигрантов. - 1943. - 12 марта.
17.
Честь и верность. 70 лет военной контрразведке Тихоокеанского флота. -
Владивосток. - 2002. - С. 128.
18.
Архив Управления военной контрразведки ФСБ РФ по СибВО.
19.
Там же.
| 
